Прорвёмся, опера! 2

– Мать, закурить есть? – хрипло спросил он у «мамаши», и та замотала руками, мол, уходи, не мешай.

Вскоре он прошёл мимо меня.

– Пацан, есть закурить?

Я хмыкнул и достал спички, а он наклонился чуть вперёд, типа закуривал.

– Это тебя, Пашка, выходит, чекисты позвали? – тихо спросил он. – Чё-то пошло не так, я смотрю. Не едут, едрить их в ногу. Отбой, походу, будет.

– Понял, – шепнул я и добавил громче: – Нет у меня мелочи, батя.

– Вот народ жмотьём стал, вечно всё жопят! – он кивнул, снова входя в образ.

Время шло, уже стало холоднее, Сан Саныч устал носиться и просто сидел рядом, положив голову мне на ногу, чтобы я его гладил, «мамаша» уже сама закурила, а «молодёжь» просто сидела и даже перестала фальшиво и громко смеяться.

Слишком всё затянулось, будто что-то идёт не так, все нервничают. Я и сам как натянутая струна, хотя и продолжаю изображать беспечность.

В ожиданиии много чего передумал, поразмышлял, и мысль одна не отпускала – ну как там, вышло ли что-нибудь у Верхушина? И когда я уже в очередной раз начал доставать пейджер, чтобы проверить сообщения и заодно посмотреть время, все вдруг всполошились.