Гридень 4. Взлет

– Богояра взять под стражу и доставить ко мне! – приказал я, наблюдая, как уходят вражеские воины, алагерь неприятеля начинает что-то даже слишком оживать.

– Гой еси, сын! – спросил Богояр, радостный, до безумия.

Чего радуется? Может это такая психологическая зависимость? Предавать? Он кайфует от этого?

– Все с Божиими молитвами, отец. Сразу скажу тебе, чтобы не забыть, да было уместным: спаси Христос за помощь твою. Пригодилась, – сказал я, и сразу растерял дружелюбие. – Теперь вопрос тебе: что ты задумал?

– А так не понятно? Я не могу воевать против сына своего единственного, – отвечал Богояр, но и мимика, и здравое, рациональное мышление говорило о иных подтекстах нахождения рядом со мной отца.

– Мы не сможем договориться с тобой таким образом. Говори правду! Мне придется тебя посадить в яму к Изяславу Давидовичу. Не за ним ли ты пришел? – сказал я, изучая реакцию родителя.

И все равно меня не покидало впечатление, что Богояр засланный казачок, а главная цель – это князь, томившийся у меня в зиндане. Хотелось верить в иное, но другие мотивы требовали более существенных доказательств. Ради князя убить с пару десятков воинов для хорошего спектакля уже не казалось чрезмерной платой.