В моем счастье прошу винить амнезию

– Мама! – Глаза у Фирин стали такие большие, а рот такой круглый, что я начала присматриваться, осталось ли на ее личике место для носа. Или он втянулся за ненадобностью?

– Сумасшедшая девка! – прорезался голос и у мадам Зинин. – Да как ты…

– Ой. Как неловко вышло. Мама, я ведь предупреждала. И господин лекарь предупреждал, помните? – Я с ласковой улыбкой развернулась к родственницам, не опуская при этом рук. Слабое свечение вокруг пальцев медленно гасло, но не исчезло совсем.

– Ай! Не смей! – заверещали они хором, а шустрая Фирин с грацией козы перепрыгнула спинку дивана и спряталась за ним. – Не направляй на нас, ты совсем с ума сошла?!

– Ой, простите, конечно. – Я опустила руки и сделала виноватый вид. Посмотрела прямо на белую от испуга мадам Зинин и спросила: – Мама, лекарь ведь вам диктовал рекомендации? Что точно он сказал? Вроде бы просил меня поберечь и проследить за моим состоянием. Наверное, он именно это имел в виду, когда говорил, что после удара сторожевого артефакта все мои показатели могут сбоить, правда?