Яду, светлейший?

– Шептунья, светлейший.

Гражина бессовестно пожирала инквизитора глазами. Могла бы, в свою избушку уволокла, на постель уложила, но не по зубам он ей. Смотрит холодно, отстраненно. Выходит, рыжих любит, раз блондинки и брюнетки не по душе. И непременно очень полных.

– Что у вас в руках? Покажите! И заодно предъявите регистрационный номер.

Кокетство сползло с лица Гражины как снег с крыши по весне. Переминаясь с ноги на ногу, она вопросительно покосилась на меня. Глазами ответила: «Дай уж, все равно заберет». Сама же аккуратно, стараясь не задеть, протиснулась между Линасом и косяком и сунула гримуар под платье. Уфф, самое ценное спасла!

– Бархатцы.

Инквизитор даже крышку открывать не стал. Молодец, в травах разбирается.

– А теперь покажите зелье.

– В окошко вылили, – дружно соврали мы.

– Тогда котелок, мне и остатков хватит.

– Вымыли.

Не хватало только, чтобы он свое лицо в каплях увидел!

– Опять придется все самому! – посетовал в пустоту Линас и вытянул руку.

Ахнула, когда из ямочки его ладони пучком вырвались тончайшие серебряные нити, паутиной оплели кухню. Над полкой, куда Гражина убрала кувшин с зельем, они окрасились фиолетовым.