Что дальше, миссис Норидж?

Дворецкий от души рассмеялся.

– Однако ж и женщины бывают несносны, – заметила миссис Норидж. – Я знавала швею, которая болтала без умолку. Особенная разговорчивость отчего-то нападала на нее в ночные часы. Спала она мало, а вот ее супруг ложился до темноты. Заснуть ему не удавалось, потому что швея трещала над ухом. Он гнал ее, запирал дверь, но она садилась под дверью и продолжала свои рассказы.

– О чем же она болтала? – спросила Сара.

– О сущей ерунде! О том, как прошел день, о своей родне, о чужих детях, о дальних знакомых… Словом, обо всем, что приходило ей на ум. Когда привычные темы заканчивались, она принималась описывать все, что видит. Например, скрипнула половица – и она начинает: «А ведь так скрипели половицы в доме моих родителей, Джон. Бывало, идешь – а половица возьмет да скрипнет. Хочешь пройти бесшумно, ан нет – половица-то скрипнула, и вот все просыпаются, начинают спрашивать, шум поднимается… Ах, Джон, если бы ты знал, как я не люблю лишнего шума!»

– Призвал ли кто-нибудь эту болтливую даму к тишине?