Дурень. Книга вторая. Позывной «Калмык»

Остаётся стрельба из пистолей. Плохо. Даже ещё хуже. Сашка понятия не имел о возможностях соперника. А ну как он фанат стрельбы, как Сильвио в повести Пушкина «Выстрел», палит целыми днями по мухам. Сам Виктор Германович тренировался. Хотелось бы больше, но тренировался. Словно предчувствуя, что понадобится. Ну и удалось от души пострелять из всяких разных стволов во время учёбы в танковом училище в Харькове и после, в Афганистане. Там, естественно, оружие другое, но из «Макарова» Кох выбивал двадцать девять частенько, когда норматив сдавали по поясной (мишень № 7) или ростовой фигуре (мишень № 8), при ночных стрельбах, а иногда и все тридцать из тридцати.

Плохо не то, что стреляет он там хуже или лучше Шахматова. А то, что самый дрянной стрелок раз в жизни случайно, целясь в голову, попадёт в пузо. Двадцатимиллиметровая пуля проделает в куче кишок и желудке дырку и генуг гегенубер. Перитонит и смерть в страшных муках. Очень бы не хотелось Коху вот так из-за весельчака этого пьяного умирать.