Демон скучающий

– Хорошая фраза. Многообещающая. Выверенная.

Это было необычно большое для Абедалониума интервью, отлично продуманное и скомпонованное. Впрочем, так и должно быть, учитывая важность выставки. Перед её открытием Абедалониум дал несколько интервью, в том числе немецкому, английскому и китайским изданиям, однако питерское оказалось наиболее обширным и самым интересным. Не таким профессионально-глянцевым, как зарубежные. Не таким ярким, как московские. Искренним. Однако раскрывалось оно не сразу. В интервью нужно было по-настоящему вчитаться, понять, что каждое слово Абедалониума что-то значит, что ни одно не прозвучало просто так. Интервью следовало читать как послание художника. И кто-то наверняка прочитает. Но не сразу…

«В тот год море перестало дарить мне вдохновение, и я изменил ему, отправившись путешествовать по области: забирался на машине в самую глушь и бродил по лесам и полям, по заброшенным деревням и усадьбам, иногда даже ночевал в машине, раскладывая сиденье и кутаясь в спальный мешок. Еду готовил на костре или питался в попадающихся заведениях, познав, так сказать, всё разнообразие придорожных шашлыков. Я отчаянно искал вдохновение, страшась, что оно оставило меня надолго. Я метался, совершенно не представляя, что меня «зацепит», что вернёт необходимый для работы драйв. И примерно через неделю поисков я вновь обрёл вдохновение. Как это бывает – совершенно неожиданно. Не могу сказать, что усадьба Куммолово сильно отличалась от других мест, заброшенных и не очень, которые я посетил в то путешествие, но чем-то она меня зацепила. Или просто настало время остановиться. Или воображение разыгралось. Не знаю. От старого особняка мало что осталось, но развалины меня тронули. Я несколько раз обошёл дом, разумеется, побывал внутри, много фотографировал, живо представляя, как выглядел особняк и вся усадьба в годы расцвета, посидел возле пруда, набрал в источнике воды… А потом неожиданно понял, что хочу остаться на ночь – и остался. Развёл костёр и долго сидел возле него, любуясь звёздами…»