Кощеева гора

– Тише! – умоляюще прошептал он и подошел, желая ее обнять, но Прияслава не шутя замахала руками, отталкивая его, и отошла в дальний угол.

Ухватила там какой-то рушник и уткнулась в него. Торлейв стоял в трех шагах, глядя ей в спину и ожидая, пока наплачется. Утешать сейчас не стоит – лучше пусть ее досада изольется слезами, чем будет и дальше жечь изнутри. Было неловко, досадно, стыдно за всех – за себя, за Прияну, за Святослава. Но исправить былое не под силу даже норнам. А все, что касается Малуши, в ту зиму Торлейв и сам хотел побыстрее забыть. В тот же день Малушу увезли из Киева, увезли очень далеко, и целых три года казалось, что здесь о ней больше никогда не услышат.

Наконец Прияслава немного успокоилась. Ей бы выпить воды, но Торлейв не хотел кого-то искать и посылать за водой, чтобы не привлекать лишнего внимания к этой встрече.

– Почему ты мне не сказал? – глухим от слез голосом спросила Прияслава.

Она по-прежнему стояла к нему спиной, не желая показывать заплаканное лицо. И это несколько ободрило Торлейва: не совсем все плохо, если ей не все равно, хороша ли она в его глазах.