Кощеева гора

«Молодая госпожа принадлежит к тем женщинам, чья любовь дарует мужчине мудрость, – сказал он Торлейву, пока они сюда собирались. – Если ей угодно будет отличить тебя – оно того стоит, несмотря на риск».

«Как это – любовь дарует мудрость? – не понял Торлейв. – Я слышал, от любви человек чаще глупеет, чем мудреет. По моему опыту, так оно и есть… Но даже Один говорил: мол, от страсти мой разум мутился»…

«Ты ему больше верь! – ответил Агнер, будто не величайшего из богов они обсуждали, а болтуна соседа. – А сам он как раздобыл мед поэзии? Пробрался в гору, провел три ночи с великаншей и выпил три чаши меда, верно? На самом деле мудрость таилась в самой той великанше, Гуннлёд. Переспав с ней, Один получил мастерство стихосложения. А мед – это для простаков».

В подобных делах Агнеру следовало верить. Так или иначе, Торлейв был очень не прочь проверить, не поумнеет ли он, проведя с Прияной хоть одну ночь… А если не поумнеет – ну и ладно.

Указав Гневану на землю возле костра – поставь свою ношу сюда, – Прияна властным движением отослала его прочь. Торлейв ждал, что и его отошлют: он уже понимал, что она затеяла, но знал, что он в этом деле бесполезен. Прияна вынула из короба свернутый косяк беленого льна, длиной локтей в десять, и ровной полосой расстелила его на земле к северу от костра. Во тьме тот напоминал молочную реку. А потом Прияна показала Агнеру на лукошко с петухом.