Дурень. Книга четвёртая. Ветер

– Постараюсь, Александр Сергеевич? Я тут написал письмо жене и дочери, передаю его вам. Отдадите им только в случае моей смерти. Так сказать, последний привет. Ну, а если выживу, то заберу у вас и порву. Договорились? – хлюпнул носом фон Кох.

Ну, вот, а несгибаемый тевтонец.

– Конечно, Владимир Фёдорович, договорились. Тут мне мысль сейчас в голову пришла. Есть же фотографы уже. Я как приеду, из Тулы привезу фотографа, и жену с дочкой вашей сфотографирую. Много даже раз сфотографирую и мой человек вам в Кронштадте фотографии с письмами от жены и каракулями от дочери передаст.

– Буду вам премного благодарен. Они согреют меня и уберегут от бурь у мыса Горн, – опять хлюпнул носом тевтон.

– Всё, Владимир Фёдорович, давайте прощаться. А то январь и правда не за горами. Да, имейте в виду, что эти сто калмыков перерезали три сотни английских матросов без потерь почти. Они очень хорошо обучены. И стреляют отменно, и на лошадях скачут, и ночью подкрадутся к неприятелю. Да и днём с равным по численности противников легко разберутся. Среди них десяток снайперов. Я оружие для них дал команду сюда заранее привезти и оно прибыло, но и дополнительно ещё в Кронштадт доставлю.