Нарисую себе счастье

До усадьбы добралась уже ночью, в кромешной тьме. Небо затянуло тучами, не видно ни луны, ни звезд. Но не страшно, чего на дороге-то бояться? Вот в лесу – там волки воют, давеча кто-то из мужиков слышал их вой. А на дороге разве что ногу подвернуть можно, но у меня ботинки куда удобнее прежних. Я молодая и ловкая, что мне будет?

И как так вышло, что за чужого, в общем-то мужчину, я переживаю больше, чем за родную матушку? Матушка, конечно, под присмотром Ильяна, но и Казимир Федотович не один, с ним сестрица.

В усадьбе горели все окна, и это был знак недобрый. Спать пора, а они чего, танцы устроили или званый ужин? Или гости у Долоховых? Нет, двор пуст. Ни ландолетов, ни прочих… дрындулетов. Волнуясь, я постучала в двери. Прислушалась. Еще раз постучалась.

– Кого там черти… а, Маруш, – Ермол посторонился, меня впуская. – А у нас беда, Маруш.

– С хозяином что-то? – дернулась я. – Живой?

– Живой-то живой. У нас Ольга Федотовна из дома сбежала.

– Да ладно? – ахнула я. – Как так-то?

– Ага. С лекарем.