Голова на серебряном блюде

– Госпожа Батори… – заговорил Турзо, подождав, пока она сядет на скамью.

Тут графиня от души рассмеялась:

– К чему такие формальности? Прошу вас, называйте меня Эржебет. А я буду называть вас Дьёрдем.

Турзо уже не скрывал кислого выражения лица.

– Похоже, вы не вполне осознаете свое положение, графиня. Считайте, что сейчас вы предстали перед судом. На такой церемонии панибратство ни к чему, так что воздержимся от подобных обращений. Итак, только что я побывал в вашем подземелье…

Эржебет несколько игриво распахнула глаза. Вместе с тем ее щеки отчего-то покраснели.

– Ох, стыд-то какой!

На ее лице отразилось волнение, и она сделала какой-то непонятный жест, одновременно стыдливый и кокетливый.

– Где же это видано, чтобы мужчина заходил в такое женское место… – произнесла она какие-то странные слова. – У женщин есть места, которые они не хотели бы показывать мужчинам. Места, где они могут подкраситься, привести себя в порядок, надеть исподнее…

Турзо понял, что Эржебет испытывала смущение.

– В некотором смысле женщины действительно жалкие существа, господин Турзо. Каждая из нас изо всех сил пытается выглядеть хотя бы чуточку моложе и красивее в глазах мужчин. Но вот впускать их в свои покои, где мы тайно колдуем над внешностью, нам не хотелось бы. Для женщины это все равно что отхожее место – там отнюдь не чисто и не красиво. Наверное, вы напуганы… Мне неловко, вот я и покраснела. Если б вы только знали, как у меня бьется сердце… Вот, приложите руку.