Голова на серебряном блюде

С улыбкой граф сказал:

– Вы еще молоды. Как вы представляете себе увядание?

Стоял май, и по двору древнего замка разливались запахи влажных камней, мха и цветов. Эти ароматы приподняли настроение Эржебет и сделали ее разговорчивой. Она расхохоталась так сильно, что ей стало трудно дышать, и приложила руку к животу, туго затянутому корсетом.

– Это когда волосы иссыхают, так что расческа застревает в них, руки толстеют, а живот обвисает.

Граф рассмеялся в ответ.

– До чего же вы наивны! И этого вы боитесь? Да, эти вещи случаются со всеми женщинами, но вы юны и прекрасны. Все это вы себе напридумывали. Бывают женщины, в сотни раз более уродливые, чем вы описали. Толще, чем то каштановое дерево, и с заплывшим жиром животом. С толстыми ногами, на которых они могут ходить лишь пошатываясь. С сухой, коричневой, как замша, кожей на лице и ладонях, покрытой сеткой морщин…

Слушая это, Эржебет мертвенно побледнела. Ее плечи мелко затряслись.

– Боже мой… – прошептала она едва слышно. – Как же так!.. Я даже и не задумывалась, что так бывает…