Морана и Тень. Плетущая

Ена плохо понимала, насколько важны собравшиеся у них гости. Читать и писать её научили, карты какие-то показывали, пытаясь вызнать у девочки, где же её настоящий дом, но та не узнавала, впервые видя разные земли. По подслушанной болтовне поняла, что собрались бояре и другие удельные князья.

Глазевших на Ену незнакомцев было много. Не замечала Ефта красноречивых взглядов в сторону Яреша и его сыновей, пока княгиня воодушевлённо рассказывала о своей дочери. Князь привычно натягивал безрадостную улыбку, но молчал, не встревал и жену не перебивал, зная, что она сама быстро умолкнет.

Но Ена видела, что все гости о ней правду знают. При Ефте звали её княжной сеченской, сестрой Зорана и Рокеля сеченских, да не взаправду как-то. Скорее насмешливо, чтобы княгиню лестью ублажить.

У Ены всё внутри сжалось от этих взглядов: она потупила глаза в тарелку, молчаливо поела, а потом забилась в угол со своим кружевом. У девочки всегда при себе были нитки, а если их не давали, то она бездумно плела узоры из тонких хворостинок или травинок. Плела из всего, что видела. Почему? Не знала. Когда и как научилась? Не помнила. Руки и пальцы сами трудились, а её плетение даже князь счёл изысканным и настолько хорошим, что решил проверить девочку: попросил создать нечто уникальное. Она ломала голову всего сутки и за неделю сплела прекраснейшую полупрозрачную шаль с жар-птицами из золотых нитей. Рукоделие Яреш отправил своему другу великому князю Креславу с другими дарами.