Сдавайся! Это любовь

Но оттого, что Крылов так близко ко мне, общается, делает комплименты и вообще проводит со мной второй вечер, сердце предательски щемит.

С десятого класса будто ничего не изменилось. Но другая часть меня продолжает противиться и вредничать.

– Еще шампанское? – кивает на пустой бокал.

Поднимаю с кресла и самостоятельно иду за шампанским. Конечно же, из вредности.

Просто не хочу думать, что Герман подозревает меня во влюбленности, и буду делать все, чтобы отвести от себя подозрения.

– Птичкина! – раздается над ухом, когда я захожу на кухню. Низко, хрипло, довольно интимно.

За нами захлопывается дверь. Где выключатель, я не знаю. Крылов, по-видимому, тоже. Потому что мы продолжаем стоять во тьме.

Чувствую, как моего живота касаются руки. От них жарит, словно они – разожженные угли.

Сделав резкий вдох, задерживаю дыхание.

Знаю, это он. Герман. Снова – как себя вести? Отпрянуть, как от взрывчатки с таймером? Позволить ему трогать себя? Он ведь касается оголенных участков кожи, и я думаю, что вновь сделала неправильный выбор наряда.