Сотня. Смутное время

– В прежние времена из всех сыновей самого сильного в семье выбирали, и он пращуру посвящение принимал. Воем становился.

– Это они громовую стрелу носили? – сопоставив кое-какие данные, уточнил Матвей.

– Они, – коротко кивнула казачка.

– И что в том дурного? – не понял Матвей.

– Да дурного-то ничего. Но с того посвящения казак начинал пращуру служить. А это значит, в каждый бой идти.

– А как иначе-то? – снова не понял парень.

– Да ты ж не только вой. Ты ещё и мастер, каких поискать, – тут же завелась Настасья. – Где ж это видано, чтобы мастер ещё и пластуном был?

– Уймись, мать, – выпрямившись во весь рост, жёстко велел Матвей. – Я первым делом казак. А уж всё остальное после.

Родовая казачка услышала в его голосе что-то такое, что заставило её разом замолчать, и, опустив руки, покорно склонить голову. Матвей и сам не понял, что произошло, но женщина, тяжело вздохнув, быстро поправила платок и, глубоко поклонившись, решительно произнесла, гордо выпрямившись:

– Прости дуру бабу, сынок. Прав ты. Во всём прав. Раз сложилось, что мы счёт свой от старой крови ведём, значит, нам этот крест и нести. Ступай с богом.