Целительница из Костиндора

Я осела на крыльцо и прокрутила в голове тот вечер…

Бабуля заснула в кои-то веки намного раньше, чем наступил рассвет. Я обрадовалась, что старушка хотя бы сегодня не будет страдать от бессонницы. Заварила чай, вытащила миску с печеньем из шкафа и уже собиралась насладиться спокойствием вечера, как вдруг в окно что-то ударилось.

– Аннушка! – позвал Кузьма громким шепотом. – Выйди-ка потихоньку, бабку не всполоши.

Я отложила печенье и, глотнув чаю, встала из-за стола. Зачем бы ни пришел теткин муж, дело наверняка важное.

– Чего тебе так поздно? – спросила я, выйдя на улицу и плотно прикрыв дверь. Закуталась в шаль, обняла себя руками: вечер выдался холодный.

Кузьма кинулся от окна к крыльцу, полы его фуфайки распахнулись, оголяя волосатый круглый живот. Я отвела взгляд, устало вздохнув. Муж Лукерьи почему-то считал, что рубашки делают его похожим на какого-то напыщенного горожанина, и напрочь от них отказывался. Щеткой для волос он тоже брезговал, и его длинные космы уже давным-давно превратились в колтун.