Экспансия I, II, III

– О, конечно, просто я думал, что в полете может болтать, не предложил…

Танк поднялся, открыл деревянный шкафчик, какие обычно стоят в альпийских деревнях, принес корн, налил Мюллеру маленькую рюмку, чуть плеснул и себе: он не пьет, кажется, поражена печень, вспомнил Мюллер, он и в Германии не пил, я заметил, как он тогда вместо айнциана[4] тянул минеральную воду, причем делал это очень ловко; то, что Танк пил воду, заставило тогда Мюллера поставить ему на квартиру аппаратуру прослушивания и подвести особо доверенную агентуру; истинный наци не может не пить, это неестественно – бежать алкоголя; однако через две недели пришло сообщение о том, что профессор действительно болен и лично Гиммлер дважды отправлял его – по просьбе Геринга – в Швейцарию, в желудочную клинику доктора Райнбауэра.

– Налейте-ка мне побольше, – попросил Мюллер. – Я хочу выпить за вас. Спасибо, профессор. А сами – не пейте, не надо, я же помню, что вы страдаете печенью…

– Точнее сказать – страдал, группенфюрер…

При слове «группенфюрер» Мюллер невольно оглянулся; сразу же почувствовал, что Танк понял – боится; ничего себе, политик; впрочем, и проигрыш надо доводить до абсолюта; только не врать; страх – естественное состояние изгнанника, а вот ложь – конец любому предприятию.