Наследники. Любовь под запретом

Чулан давно стал моим тайным убежищем – еще со времен болезни и безвременной кончины матери. За узким проходом среди поломанной мебели и сваленных в кучу пыльных ковров, прятался небольшой уголок, где я чувствовала себя свободной. Даже собственная спальня не была таковой. Я не могла хранить там вещи, до которых кто-нибудь не дотрагивался бы по долгу службы или из интереса.

Я отгородила угол старыми занавесками, поэтому смело могла зажигать лампу и строчить подругам письма или доверять сокровенные мысли дневнику. Его я прятала в продавленной софе, которую ради удобства и, желая создать хоть какой-то уют, застелила шерстяным пледом. Кроме софы здесь имелась колченогая этажерка. На ее полках уместились несколько романов о любви, коробка с писчей бумагой, чернильница и куча перьев в стакане.

Я сама передавала посыльному письма для подруг. Отчим не знал, что я веду переписку, иначе вскрывал бы мои послания. Все оправдывалось тем, что он назначен опекуном и должен быть в курсе моих переживаний. Джозефу не нравилось, когда я запиралась в библиотеке. Но в то же время он ворчал, заставая меня за чтением «бесполезных» романов, поэтому книгами я тоже наслаждалась в своей тайной обители.