Черное дерево

Я вздернула подбородок и яростно посмотрела на Уилсона.

– Увидишь его, передай, что он гребаный трус.

Повернулась к нему спиной, сняла платье, под которым был надет купальник, и бросилась в воду, надеясь успокоиться.

Появление Уилсона произвело странный эффект. Теперь я почти не могла сомкнуть глаз; с тех пор как приехал Уилсон, оживив воспоминания, почти уже похороненные в глубине души и сердца, сны превратились в кошмары, где мы с Себастьяном снова были вместе.

Разум как будто решил надо мной подшутить. Днем у меня не было ни секунды, чтобы вспоминать о нем, но, стоило закрыть глаза… и он тут же являлся, кареглазый и мускулистый, и его руки сжимали меня в объятиях.

Во сне происходило то, чего мы не делали в реальности, хотя никогда не доходило до конца. Это была физическая пытка, добавившаяся ко всем прочим пыткам, которые мне приходилось терпеть в течение дня. Я просыпалась в холодном поту, разочарованная и сгорающая от желания.

Пробуждения были кошмаром. Как ужасно осознавать, что в глубине души я скучаю по нему больше, чем по кому бы то ни было, больше, чем по всем родственникам и друзьям. Я скучала по его взгляду, манере говорить, но больше всего – по его способности довести меня до чудесного бурного оргазма. Во сне он делал со мной все, что хотел, и я страстно отвечала на его ласки. А потом, когда почти доходила до высшей точки, глаза внезапно открывались, и меня охватывали паника и страх разоблачения; мне было жутко от одной мысли, что Маркус может догадаться, что происходит у меня в голове, и это совершенно выбивало из колеи. Наслаждение, ужас, тоска; потом снова наслаждение, ужас, тоска… Эта повторялось и повторялось каждый день и каждую ночь.