Разоблачение Оливера Райана

Теперь, оглядываясь назад, понимаю: очевидно, все знали, что я гей. Нет, я не вел себя манерно, ничего такого, но очевидное отсутствие интереса к местным девушкам могло вызвать подозрения. Душной ночью в конце июля, после нескольких кувшинов местного вина и затяжек остро пахнущей самокрутки от одного из местных жителей, я не смог удержаться. Мы играли в старую невинную детскую игру «правда или желание», которую переименовали в «правда или выпивка». Тебе задают прямой личный вопрос, и нужно либо ответить честно, либо выпить на два пальца вина из кувшина. Когда снова настала моя очередь, одна из девушек спросила, кого из них я хотел бы поцеловать. Теперь думаю, что это могла быть провокация. Воцарилась выжидательная тишина, все ждали моего ответа. У костра, на глазах у всех собравшихся, я по-гомосячьи самозабвенно обнял Оливера и одурело объявил: «Я люблю Оливера!»

Лора дала мне пощечину. Оливер рассмеялся. Его смех ранил меня сильнее, чем пощечина. Лора вытащила меня из палатки, проклиная мое пьянство. Она была в ярости, настаивая на том, что я выставляю себя полным придурком. Я не могу быть геем. Папа убьет меня. Это аморально. Отец Игнатий был бы возмущен. И что подумает Оливер? И так далее, и так далее.