Мигрант

– Так, в целом картина ясна, – сказал Артем. – Вы сказали, что с момента изнасилования прошла неделя?

– Чуть больше, девять дней.

– Вам не следовало тянуть время, Евгения. Сейчас все следы, которые оставили насильники, уже не найти… У Лены были какие-то побои?

– Я не видела, – покачала головой Евгения. – Я слышала, что если нет телесных повреждений, то шансы на возбуждение дела ничтожны?

– Вовсе нет, хотя синяки или ссадины были бы дополнительным подтверждением против насильников. Но Лену могли запугать, угрожать ей расправой.

– Вы правы. Она призналась, что, когда все происходило, один из них держал у ее шеи нож.

– Вот. А это уже угроза убийством, – заметил адвокат. Он молча смотрел в окно, по которому струились дорожки дождя, о чем-то напряженно думая.

– Я часто общаюсь на эту тему с другими людьми и с коллегами по работе: я работаю детским врачом, – медленно проговорила Евгения. – И вижу, что подобный вопиющий случай, увы, не исключение. То, что вытворяют дети мигрантов в наших школах, наводит на мысль, что кто-то сознательно ведет против нашего государства подрывную деятельность…