Двойной удар. Трофей для чемпионов

Я не беременна, я ничем не болею, но я все еще не знаю, кто были эти парни, которые воспользовались мной, как вещью. Как той самой куклой, которой меня назвал этот придурок в дорогой машине.

Когда кто и что мне подсыпал? Почему я так реагировала на них? Почему мое сознание помнит только то, что мне было хорошо, и тело помнит, а вот разум сопротивляется? Так не должно было быть. Это неправильно. Это насилие, даже если я сказала «да» под действием каких-то препаратов.

– Рязанова, да погоди ты. Да ты можешь так не бежать? Я ведь не молодая уже женщина.

Останавливаюсь, цепляю на лицо добродушную улыбку и наконец, разворачиваюсь к коменданту.

– Маргарита Васильевна, ну что вы такое говорите? Вы же очень молодая женщина и вон как резво бегаете. Извините, я вас не слышала, иду и думаю о своем.

– Да я поняла уже, да. Ты в последнее время только ходишь и о своем думаешь. А мне, Рязанова, с тобой поговорить надо.

Да твою же мать – хочется сказать, что ей от меня надо?

Нет, Маргарита Васильевна женщина хорошая. Она добрая, она поможет всегда, поддержит. Она даже ко мне в комнату никого не заселяет, хотя знает, что Вероника съехала, а третья кровать пустая. На этом ей спасибо. И я всегда ей помогаю чем могу. Но вот ее излишнее любопытство, ее желание как раз всем помочь толкает ее на то, что она везде сует свой нос.