Мирошников. Дело о рябине из Малиновки

Во дворе угрюмой толпой стояли малиновские крестьяне, которых в церковь не пустили. Управляющий велел им ждать на улице, и они стояли с печальными лицами, время от времени крестились и тяжело вздыхали. Их мысли были понятны: незлобивая хозяйка скончалась, теперь надо было ждать наследников. Никто от этого ничего хорошего не ожидал.

Тем временем, гроб вынесли на улицу. Он еще полежал на подготовленных скамьях, крестьяне малиновские по очереди подходили прощаться, бабы плакали навзрыд, горестно вопрошая:

– Пошто, барыня Серафима Гордеевна, покинула ты нас, милостивица! Как жить таперича! Кто укажет нам, че деять-то! Осиротели мы, барыня!

Завзятые деревенские плакальщицы дружно заголосили:

– Ой-ёёёй! Ты пойдешь, да мила ладушка, в дальнюю дороженьку, за леса да за дремучие, за болота да за зыбучие! Да не отпустят тебя, ладушка, да на родимую сторонушку! Ой-ёёёй!

Сквозь громкие причитания баб Мирошников четко уловил слова управляющего, который разговаривал с помещиком Селивановым:

– Совсем забросили с этими делами скорбными все работы. Руки прямо опускаются, что делать, что делать! Людишек надо в поле гнать. Дни-то стоят красные. А тут опять пришлось всех с работ отпустить. Нельзя не дать проститься с барыней. Сегодня все перепьются, какие из них работники назавтра будут?