Из меди и перьев

Четыре года назад он вернулся домой. Тогда ему было еще девятнадцать. На два года он задержался в соседнем городе после учебы, семнадцатилетним мальчишкой. Дела, сказал он в письме – и отец не стал уж перечить, даже был рад – хотя какие тогда у него могли быть дела. Но он помнил отцовский наказ и убеждал себя в этом – что для семейной торговли нужны связи, что много нужных людей не бывает, что деньги неплохо иметь и свои. За эти два года на мелких поручениях, спорах и карточных играх он набрал кошель серебра да с пяток золотых. Мог бы на это безбедно жить год, а то полтора – но возвращаться с этим домой и гордиться было, конечно, смешно. Отец и посмеялся. Отобрал почти все и купил коню отменную сбрую – а на остаток – ему рыцарский плащ, чтобы был заметен в толпе. О том, что рыцарю не пристало заниматься торговлей, он давно уже не задумывался. О том, что довольствоваться купленным званием тошно – тоже. "Приходи домой, когда выйдет толк", – и он вышел, наверно. На улицах его узнают, столько лет в обучении, он явно не глуп, если в столе у него векселя на много имен и каждый второй ему должен, а скоро придет и корабль с шелками, что был в плавании долгие месяцы. Они должны. Они все ему должны, вся эта знать с накрахмаленным воротом, беседующая о всяких нелепостях, жалко и гордо сидя в долгах. К кому он вхож теперь, хотя прежде не пустили бы и на порог, даже в память о матери, о которой нельзя вспоминать, не велено и не нужно. Он ведь согласен с отцом, он уяснил, что главное – сила и что с ее помощью можно добиться всего. Остальное не важно.