Из меди и перьев

Эберт молчал. Смотрел на свечу, догоревшую донизу. Как же прав был отец, когда говорил держаться подальше.

– Ты ведь сам не уйдешь, – говорила она. – Ведь не сможешь уйти. Пока не докажешь мне, что я не права. Позволь доказать тебе, что в твоей жизни нет счастья. Нет и не было вовсе. Это может быть очень приятно.

Он подошел к ней. Так близко, что толкни он ее – и она упадет спиной на твердые камни.

Откуда вообще в нем эта жестокость.

Откуда вообще появились столь острые чувства.

– Назови хоть одну причину мне согласиться. Доказать, что несчастен? Что за нелепая сделка?

Она откинула назад голову. Острые зубки блеснули на свету.

– Ох, рыцарь, сейчас ты не увидишь причины, даже будь она у тебя перед носом. Ты не узнаешь ее, не признаешь, отрицать всеми силами будешь. Но ты согласишься сейчас из упрямства, обиды и злобы. Мы не друзья, рыцарь мой, и не враги, но история наша не кончилась. Иначе хранил бы ты мои свечи, слушал бы речи, зная, что дома дела?

Эберт посмотрел на нее, на то, как билась мелкая жилка на белой шее. Потом подошел к столу, сорвал все еще горящий огарок с иглы подсвечника, быстрым шагом приблизился к ней и сунул ей в руки.