Бист Вилах. Красный город

– Молитесь, что никогда этого не узнаете, – улыбнулся Дариор.

Вскоре путники совсем позабыли о комичном инциденте, ибо органы их чувств теперь были заняты лишь трактирными кушаньями. Действительно, для «нищей» России такое обилие продуктов было весьма и весьма удивительным. Опять же – заслуга нэпа. Едва ли ещё пару лет назад в Москве можно было отведать что-то подобное. А теперь русские предприниматели взяли ресторанную индустрию в свои цепкие, захапистые руки. Другое дело – что вряд ли это хоть как-то помогло бедным слоям населения: цены в нэпманском кабаке, надо сказать, были те ещё.

– Неплохо, – подытожил, наконец, Мортен, когда его тарелка в очередной раз опустела. – Всё-таки и в вашей варварской кухне есть что-то особенное. Не фрикасе, конечно, но тоже весьма съедобно.

Банвиль же был более щедр в оценке:

– Это бесподобно! Кто бы мог подумать, что в такой дыре подают столь вкусную пищу! Не знаю, как вы, господа, но я бы остался здесь на неделю-другую.

Глядя на детский восторг французов, Дариор, к собственному сожалению, не испытывал положительных чувств. Да, он давно отвык от всех этих вкусностей, пребывая на чужбине, и, верно, теперь должен был  прийти в ажитацию. Однако этого не произошло. Каждая клеточка мозга историка кричала, что всё это не то и всё это пропитано кровью. Радикальный разум Дариора не мог смириться с огромной потерей великой страны и не мог понять того государства, которое зародилось теперь в её пепле. Он не принимал не только само это государство, но и его алчные плоды. А сердце молчало, пока ещё не определившись. Оно не выказывало никаких чувств, кроме боли – боли от всего увиденного вокруг, от каждого мимолётного лица и явления.