Ибо мы слепы

Тогда Розанна решилась на следующий шаг. Капитану Фостеру пришло письмо, в котором девушка предупреждала, что если её условия не будут выполнены, то она расскажет всем газетчикам, блогерам, журналистам и вообще всем-всем-всем о том, что происходило в сауне в ту ночь, а также обратится в суд. Правда, было забавно в этой истории то, что местный судья также присутствовал на вышеописанном мероприятии. Джим Фостер не знал, получили ли такие же сообщения другие, но в чём он был уверен, так это в том, что мисс Нестерн не успокоится, даже если получит требуемые ею деньги. Он разорвал и это письмо, выкинул его в мусорку и ни с кем ни разу не обсудил его. На этом история и закончилась. То ли журналистов слова проститутки не заинтересовали, то ли София Нестерн не решилась на следующие шаги, но всё это грязное дело так и не получило своего развития. И через несколько месяцев Джим Фостер перестал думать о нём и даже не вспоминал, полностью успокоившись.

Конечно, имя этой женщины всплывало и после в жизни Джима Фостера: она достаточно часто посещала полицейский участок. И чаще была в роли нарушителя: то пойманная с небольшой дозой наркотиков; то за незаконную проституцию на обочине дороги; то за дебош. Но несколько раз она приходила написать заявление на очередного клиента, суммой оплаты которого была недовольна, и вследствие этого стремилась обвинить последнего в изнасиловании. Всего было порядка пяти заявлений, по каждому из которых детективы не нашли состава преступления, а опросы ответчика, всеразличных свидетелей и сбивчивые, противоречившие сами себе показание самое заявительницы и, разумеется, в том числе личный опыт капитана, говорили о клевете в сторону своих клиентов от Софии Нестерн.