Ибо мы слепы

– Стоит ли разбазаривать безнаказанность на эти мелочи? – говорит один его внутренний голос.

– А почему бы не взять всё, что я хочу? – спорит с ним другой.

Но Джордж уже принял решение. Он исполнит свою самую главную мечту. И он не имеет права рисковать!


После окончания смены Джордж долетел до дома за считанные минут двадцать, тогда как обычно дорога занимала у него не менее, чем сорок минут. Он уже не выискивал глазами притаившихся полицейских в кустах или же переодетых в гражданских. Ведь его уверенность в том, что он невиновен, а также в то, что жизнь, наконец-то, на его стороне, была теперь очень крепка.

Обычно Джордж мог парковаться и десять, и двадцать минут, стараясь поставить машину идеально перпендикулярно забору, отделявшую его пусть и небольшую неухоженную лужайку от внешнего мира, посреди которой скромно располагался его одноэтажный покосившийся и весь облупившийся домишко. Но теперь он бросил её прямо вдоль забора и, подогреваемый бурлившими в его крови чувствами, во всю ту довольно мало имевшуюся у него прыть, усугублявшуюся ещё и его грузной фигурой, почти что влетел в свой дом. Несколько раз споткнувшись о какие-то разбросанные вещи и даже больно врезавшись в уже прогнивший дверной косяк плечом так, что тот даже слетел с удерживавших его снизу гвоздиков и теперь раскачивался из стороны в сторону, словно маятник, Джордж всё же достиг своей цели. Он распахнул дверь, за которой уходила вниз, в подвал, покатая деревянная лестница, покрытая слоем пыли и скрипевшая от каждого дуновения ветра. Джордж нажал кнопку выключателя света и, с некоторым запозданием, сначала зажглась лампочка над самой дверью, осветив помигивающим светом первые возникшие перед Джорджем внизу лестницы целые баррикады из хлама, а затем загорелась и лампочка в самом центре подвала. Весь заваленный какими-то полуразвалившимися подгнивавшими шкафами и тумбочками, стульями и досками, матрасами, детскими игрушками, обрывками каких-то тканей. Всё покрыто толстым слоем пыли и рваной паутиной. Состояние и внешний вил подвала, тем не менее, не сбил ни капли уверенности с Джорджа.