А в чаше – яд

– А ты-то причем?!

Хозяйка пекарни вздохнула. Нина рассердилась:

– Ой, не томи, подруга. Знаешь, что ли, где он?

Та молча прошла вглубь, открыла дверь, ведущую на задний двор с печами, направилась к сараю в дальнем углу, где хранились припасы. Нина, подхватив корзинку, прошла за ней, прикрыв за собой дверь.

В сарае, не видя еще ничего после яркого солнца, Нина услышала шорох и повернулась к стене, заставленной мешками. Поджав ноги и обхватив их руками, на полу сидел мальчик лет тринадцати. Спутанные влажные белокурые волосы прикрывали плечи. На шее поблескивал витой серебряный ошейник. Огромные глаза придавали его виду какой-то неземной облик. Руки были покрыты синяками и царапинам. От жалости Нина охнула.

Но тут же всплеснула руками и, повернувшись к Гликерии, зашипела:

– Ты что это надумала?! Ты забыла, что за укрывательство рабов полагается?!

– Он на моего Григория похож. Прямо одно лицо, – слезы покатились по щекам Гликерии. Ее младший брат утонул много лет назад, горевала она по нему до сих пор.