А в чаше – яд

Гость молчал, лишь кивком головы поблагодарил за подношение. Глаза его пытливо разглядывали Нину, скромную обстановку аптеки, открытые сундуки с травами, тонкие невысокие кувшины выставленные вдоль стены.

Наконец он остановил глаза на хозяйке аптеки и высоким, характерным для евнухов голосом обратился к ней:

– Тебя зовут Нина Кориарис. Ты меня знаешь?

Аптекарша, уже успокоившись, произнесла:

– Да, великий…

Гость поднял руку, останавливая ее от произнесения его имени и титула вслух.

– Расскажи мне про твою приемную мать, – сказал он, – Расскажи про Дору.

Закрыв сундук, Нина опустилась на него, сама разглядывая гостя. Он был немного младше ее, лицо его было безбородым, бледная кожа чуть отливала желтизной, под глазами залегли тени. От него веяло дорогим розовым маслом и немного амброй.

Вздохнув, Нина начала свой рассказ. Разговор закончился в ночи. Аптекарша устала, глаза ее припухли от слез. Гость изредка задавал вопросы, сохраняя спокойное выражение лица, лишь задерживал дыхание, когда Нина говорила про походы Доры к дворцовым воротам. Рассказ плавно перетек на Анастаса, на аптеку.