Путь к озарению
- Шуршит листами ветер в книжке,
- Любовь… люблю. Привет, малышка!
- Пьянящий запах между строк,
- Поспел в берёзе сладкий сок.
- Влюблённый мальчик, и дневник,
- И куст сирени к ним приник,
- Сорвал цветок, вдохнул, заплакал,
- Я столько лет тебя искал.
- Любовь моя. Люблю!.. Люблю!..
- Себя на смерть благословлю!..
- Жизнь без тебя – одна тоска,
- Скрипит под мальчиком доска.
- Скамейка, сад, сирень, берёза,
- Измятый лист, потёк, слеза,
- Верёвка, сук от той берёзы,
- Девчонка, серьги, бирюза.
С самых первых строк моя былая радость и даже некоторая гордость за себя сразу же куда-то улетучились, я стоял и просто сгорал от стыда. «Да разве такое можно было рассказывать?» – думал я. Теперь это стихотворение казалось мне слишком откровенным для посторонних ушей, оно было моим, личным, и больше ничьим. А она вон как!.. Да ещё так громко!.. А ведь в тетрадке было много других стихов: и об училище, и о местной природе, и о людях. Неужели она этого не понимает?.. Но у учительницы на этот счёт было, видимо, совершенно другое мнение. «Ах, какие строки!» – произнесла она, как только закончила своё чтение. «Ты слышишь меня?! Ты просто гений! Да не смущайся ты так, – как-то совсем уж по-простому сказала она. – Я ведь знаю, о чём ты сейчас думаешь. Ругаешь, наверное, себя за то, что вообще решился дать мне эту тетрадь. Ну, признавайся, я права? Или, может, выбранное мною стихотворение не понравилось?» Сбитый с толку её прямотой, я промолчал. «Понятно…» – сказала она. А после небольшой паузы добавила: «Раз уж ты доверился мне, то и я хочу быть перед тобой до конца откровенной. Знаешь, что с тобой сейчас происходит? Скорее всего, ты и сам ещё не до конца понимаешь настоящую силу и красоту этого стихотворения. И, судя по твоей реакции, это только потому, что тебе ещё никогда не приходилось слушать свои стихи со стороны, вот и всё. А лично для меня именно в этом стихотворении, как ни в каком другом, за твоими, казалось бы, совсем ещё детскими, наивными строчками прячется ни с чем не сравнимая есенинская боль. Но даже если брать во внимание, что от стихов Есенина я всегда просто сходила с ума, я не имею никакого морального права льстить тебе. Тем не менее я не боюсь повториться, у тебя действительно есть талант, но предвосхищать твоё будущее я всё-таки не могу. В общем… всё в твоих руках. Пиши, твори, поступи в институт, и кто знает, может, в недалёком будущем из тебя действительно получится прекрасный советский поэт, а может, даже известный на всю страну писатель». К сожалению, этот наш первый с ней такой доверительный и совершенно откровенный разговор оказался последним, потому что состоялся он совсем незадолго до выпускного вечера. А потом, когда я получил аттестат, всё у меня как-то закрутилось, завертелось, и череда не зависящих от меня обстоятельств повернула ход моей жизни совершенно в другое русло. Буквально через пару дней после окончания училища мне неожиданно пришла повестка из военкомата, так что, хотел я этого или нет, надо было идти в армию. Служил в авиации, старший механик по самолётам и двигателям, правда, вначале мне ещё пришлось окончить специальную школу, и только потом уже я был отправлен в действующую часть. Часть оказалась секретной, обслуживал самолёты Ту-95, стратегические, дальние, и это всё, что я мог об этом говорить. Служба оказалась нелёгкой, но как раз по моей душе, так что время, проведённое в армии, пролетело для меня, как один день. Страстно влюбившись в самолёты, я даже после демобилизации, не заезжая домой, продолжил свою работу в гражданском аэропорту. Но за те три с небольшим года, которые я посвятил авиации, моя любовь к самолётам постепенно угасла. Хорошо ещё, что как память о том прекрасном, как я его называл, «крылатом времени» у меня каким-то чудом сохранились вот эти коротенькие строки: