Натиск

Хруст. Череп Жака распался под ногой как солома. В его глазницах был слышен – его голос. “Беги сопляк, беги!” Тоже «беги» как тогда.

– Я не могу. – Тихие слова хрипом разрывали его грудь. Кровь вновь полилась из запекшихся ран ноги заполняя чашечку черепа.

Он слышит их голоса. Они взывают к нему. К своей усталости, и к своему спокойствию забвения.

А чем дальше – тем больше трупов, и тем больше голосов. Видимо они пытались спастись из… того чем бы оно не было. Огонь пожрал всех не жалея – чем дальше тем больше более чёрных костей.

Рассудок парня ещё пару часов держался на отметке – “полу-мертвый”, теперь же это просто “живое мясо” гонимое инстинктами.

Да, инстинкты сильны, но так ли они сильны когда само тело отказывается жить? В нём нет больше сил чисто физических. Нет энергии что поднимет ногу, нет энергии что поможет рукой ухватиться за уступ, и даже заканчивается на то чтобы просто дышать. – Хватит идти, – говорит мягкий голос Ганца из прошлого, – отдохни.

Парень спиной сползает по каменному столбу оставляя на нем большие части своего тела и смотрит вдаль. Как по трафарету или циркулем нарисованный круг солнца садиться за горизонт, как оно играет на вечереющее чистом и безоблачном небе играет красными и фиолетовыми красками. Как птицы что недавно держались поодаль от города возвращаются в надежде и вере в доброту прикармливающих их горожан. Как где-то вдалеке рыщут гончие. Гончие тех кто осмелился вернуться сюда и поискать выживших.