Июль. Добро и Свет

Самсон знал. Когда они чудом добрались из Панамы в Израиль, её, тогда ещё будущий муж, решил показать, как он ценит то, что она для него сделала, и повёл в ресторан. Дорогой и за неимением лучшего – кошерный. В общем – разрешённая кашрутом красная икра и вино с лучших виноградников, из лучших сортов и, как водится, сделанное лучшими виноделами, в сочетании с яйцами кошерной рыбы, вызвали у Насти анафилактический шок. Хотя до этого дня ничего не предвещало подобных осложнений от съеденного.

Дальше был госпиталь. Палата интенсивной терапии. Вливания. Эпинефрин. И Самсон, продежуривший у её кровати всю ночь. Целовавший ей ладони и гладивший волосы. Девушку выписали утром, но её физиономия оставалась шире плеч ещё дней семь. Самсон чувствовал себя виноватым, а Настя не знала, куда спрятать зеркала, которыми был увешан их съёмный дом. Она не могла видеть своё уродливое отражение и думала, что останется с такой рожей на всю жизнь.

Сейчас, – женщина достала штопор. Вспомнив своего мужа, взяла с полки огромный фужер. Налила его до краёв и выпила залпом. Преломила хлеб. Медленно жевала и чувствовала, как тепло растекается в верхней части живота под рёбрами.