Сэди после смерти

Филом звали швейцара. Он действительно хорошо запоминал время и разбирался во многих других вещах. Кроме того, Фил оказался болтливым одиноким стариком, всю жизнь мечтавшим стать героем документального фильма о работе полиции. Клинг никак не мог донести до швейцара очевидную мысль, что сейчас не кино, – ведется настоящее расследование, в квартире обнаружен труп женщины, кто-то ее отправил на тот свет, и теперь полиции, во имя торжества правосудия, надо отыскать этого преступника… Ну и так далее.

– Да-да, понимаю, – покивал Фил. – Жуткие вещи у нас сейчас в городе творятся, просто жуткие. Вы со мной согласны? Помнится, когда я был маленьким, все было не так уж плохо. Я родился в Саут-сайде. В курсе, что это за райончик? Ботинки надел – и тебя уже считают неженкой. Постоянно воевали с бандами итальяшек. Знаете, что мы делали с этими макаронниками? Кидались в них с крыш всякой всячиной. Кирпичами, яйцами, железками… Один раз даже тостером в них запустили! Богом клянусь, не вру. Взяли у моей матери старый тостер и швырнули его с крыши. Попали им макароннику прямо по башке. Не самое удачное место – ведь у итальяшек в головах все равно ничего нет, так что вреда тому макароннику от тостера не было никакого. Я к чему клоню? Такого кошмара, как сейчас, тогда не было. Да, мы постоянно дрались: то мы итальяшкам по морде надаем, то они нам, но все это происходило как-то… – лифтер замялся в поисках нужного слова, – весело, что ли? А что сейчас творится? Садишься в лифт, а там какой-нибудь псих наркоман. Сует тебе пистолет под нос и требует отдать все деньги, а не то он, мол, башку прострелит. Именно это и случилось с доктором Хаскинсом. Думаете, я шучу? Короче, возвращается он домой в три часа ночи, идет к лифту, а Макса там нет – отлить пошел, так что лифт на самообслуживании. Заходит в лифт, а там парень… Черт знает, как он проник в здание, может, спустился с крыши. Знаете, эти нарики скачут с крыши на крышу, что твои горные козлы. И что дальше? Сует он ствол под нос доктору Хаскинсу, упирает его доктору прямо в ноздри и говорит, гони, мол, все деньги и вообще все, что у тебя есть в сумке. Вот доктор Хаскинс и думает: чего мне помирать, что ли, из-за каких-то сорока сраных долларов и пары ампул с кокаином. Да забирай на здоровье. Знаете, что потом этот урод сделал с доктором Хаскинсом? Ударил его револьвером! Рассадил рукояткой кожу на лбу так, что доктора пришлось везти в больницу! Семь швов наложили! Ну куда это годится? Вконец испортился город, а уж этот район – так особенно. Я еще помню времена, когда по этому району можно было спокойно ходить ночью в чем угодно – хоть в смокинге, хоть в брильянтах и норковой шубе, – никому до тебя не было никакого дела. А сейчас пойди попробуй провернуть такой фокус. Рискни выйти после захода солнца на улицу без добермана на поводке – и я с удовольствием погляжу, далеко ли ты уйдешь. Эти наркоманы, словно собаки, чувствуют твое приближение и кидаются на тебя из подъездов. Знаете, сколько у нас в доме квартир обнесли? И кто постарался? Наркоманы! Они пробираются в здание с крыши. Мы уже, наверное, раз сто вешали замок на дверь, что ведет на крышу, а толку? Они все мастера: стоит нам повесить замок, как – бах! – и его уже нет. А иногда они забираются в дом по пожарным лестницам, и как их в таком случае остановишь? Глазом не успеешь моргнуть, а они уже проникли в квартиру и гребут все, что попадается под руку. Выносят все подчистую – если не тронут твою вставную челюсть в стакане, считай, тебе крупно повезло. Богом клянусь – ума не приложу, куда катится этот город. Срамотища какая – слов нет!