В доме на холме. Храните тайны у всех на виду

Пенн сел на край кровати, все еще в очках для чтения, все еще держа в одной руке маркер, а в другой – статью о дефиците продовольствия во время Второй мировой войны.

– Последнее, чего я хочу, – это отговаривать тебя от того, что вот-вот случится, – он отложил статью, снял сперва очки, потом одежду и забрался в постель, к ней. – Но ты же понимаешь, что именно так мы изначально вляпались в это безобразие.

– Пытаясь сделать девочку?

Да-да. «На этот раз наверняка будет девочка», – именно так они и уговорили себя попробовать снова после Бена.

– Обнажаясь среди бела дня, – сказал Пенн.

– А что за безобразие? – улыбнулась она.

– Ты на этой неделе заглядывала в игровую комнату?

– Я вообще туда не заглядываю.

– Безобразие – это слишком мягко сказано. «Безобразие» передает уровень катастрофы, но не степень опасности. Будь игровая аэропортом, уровень опасности в ней был бы красным.

– Всегда, – отозвалась она, целуя сперва его рот, потом шею, потом снова рот.

– Всегда, – согласился он, невнятно из-за ее языка.