От первого лица. Сборник рассказов

И все же, если повезет, случается так, что при нас остаются отдельные слова. Поздно ночью они взбираются на холм, ныряют в ямку, вырытую специально для каждого, и затаиваются там. Благоразумно пережидают ветер, пока тот буйствует. А после наконец рассветает, и, как только порывы ветра стихнут, выжившие слова украдкой выбираются наружу. У них, как правило, тихий голос, они застенчивы, и часто не сразу поймешь, что́ там они бормочут. Но даже так они готовы давать показания, как честные и неподкупные свидетели. Однако чтобы создать или же отыскать и оставить на потом эти выносливые слова, нам порой требуется безоговорочно принести в жертву не только свое тело, но и душу. Да, положить голову на холодную каменную подушку, освещенную зимним лунным светом.

Возможно, уже никто на свете, кроме меня, и не помнит ее стихи – мало того, не смог бы прочесть ни одно по памяти. А тонкий сборник, который кто-то издал сам и сшил бечевкой от воздушного змея, ныне всеми забыт, и все до единого экземпляры кроме двадцать восьмого рассеялись, исчезли, поглощенные духовным затмением где-то между Юпитером и Сатурном. А может, и она сама (если только еще жива) даже не припоминает те танка, что сочиняла в молодости. Я и сам помню ее стихи по сей день, возможно, лишь потому, что они у меня в памяти связаны со следами от зубов на полотенце, оставленными той ночью. И в том, что я до сих пор храню все это в памяти, достаю иногда из ящика стола и перечитываю тот пожелтевший от времени сборник стихов, я не вижу ни смысла, ни проку. Признаться, я и впрямь не понимаю, зачем это делаю.