На краю одиночества

Ее хотелось слушать.

Мягкий голос, плавная речь, которая убаюкивала, но спать нельзя. Еще хотя бы пару часов, а ночью и без того тянет на сон. Это ложь, что некроманты способны обходиться сутками без сна.

То есть способны, но не после выхода на изнанку.

А она здесь, рядом. И скорбницы, попробовавшие Глебовой жизненной силы, наверняка крутятся неподалеку. Может, голем их и ощущает, вертит головой, шевелит обрубками ушей.

Спать нельзя. Сон, он слишком зыбок. Ненадежен. Так что говорить…

– Как они, к слову?

– Нормально.

– Арвис сказал, что…

– Нож? Разберемся. У нас новый воспитатель. Справится. Сделал очередное внушение. Ничто так не примиряет с врагом, как совместная работа. А в доме работы много. Ты знаешь, что графы понятия не имеют о том, как правильно чистить картошку?

Анна улыбнулась. И улыбка у нее безумно красивая. И сама она… Глеб моргнул. Изнанка меняет восприятие, и теперь ему казалось, что женщина, остановившаяся у окна, светилась. Нет, не лунным светом, который пробивался сквозь стекло, но собственным, внутренним.