Дом на Баумановской

Константин Федорович Грених дописал очередное заключение о вскрытии и поспешно вложил листы в папку, завтра нужно перенести текст в журнал и отправить в губздравотдел целую тонну накопившихся актов. Время было позднее – пол-одиннадцатого вечера. Еще днем он предупредил Асю, чтобы не ждали к ужину, и спокойно завершил все дела по судебно-медицинской отчетности. На его плечах лежало заполнение в каждом случае экспертизы личного журнала, самих актов, а еще несметной тьмы статистических карточек о вскрытии, о вещественных доказательствах и освидетельствовании живых лиц, отдельно по самоубийствам, убийствам, женщинам и мужчинам, а также годовые статистические сводки. Вся эта бумажная волокита отнимала у жизни целую прорву времени. Приходилось урывать часы у сна и приемов пищи, иначе голодный и злой зверь, именуемый Наркомздравом, разбушуется и станет извергать недовольство лавинами выговоров и штрафов.

Окна кабинета застыли черными прямоугольниками, свет, идущий от единственной лампочки под потолком, чуть подрагивал, а вместе с ним – и тени на голых стенах. Вот теперь стоит поспешить, подумал Грених, не ровен час – опоздает на последний трамвай и придется идти пешком. А путь до Мясницкой неблизкий.