Дом на Баумановской

– Верну, будьте покойны, в целости и сохранности, – ответила Ася и направилась из процедурной, сохраняя шаг бодрым и уверенным. Но, едва вышла в коридор, понеслась по нему, как девчонка, каблучки предательски громко отбивали оглушительную барабанную дробь, звук отскакивал от пустых стен и удваивался, утраивался и летел далеко в другие помещения. Она боялась встретить Костю, он наверняка спросит, зачем ей эти жестяные коробочки со шприцами. А ей хотелось успеть сделать важное дело самой, без его опеки и помощи.

Перво-наперво она отправилась к Михэли. И, получив от его матери горячие заверения в том, что мальчик никогда не пробовал ничего крепче кумыса, наполнила первый шприц кровью. Благодаря вечернему курсу сестринского дела, который прошла в прошлом году, Ася легко попадала в любую вену.

Бесстрашие ее чуть пошатнулось, когда она вновь вышла на Баумановскую. Был полдень, и ярко, совершенно не по-осеннему, а как-то по-майски, светило солнце – даже припекало. Ася почувствовала, как от волнения пылает спина под твидовым жакетом. Она отерла пот со лба и, сжав в пальцах жестяные коробочки со шприцами, подтянула к локтю сумочку и повернула к дому № 56/17, что возвышался на углу с Аптекарской длинной трехэтажной коробкой, построенной еще до Октября. Потерпевший проживал в квартире на первом этаже с матерью и отчимом – некий Кисель Никанор Валентинович двадцати двух лет от роду, студент Госинфизкульта.