Ковен тысячи костей

Старуха неприлично выругалась на креольском, а затем ее кожа под ладонью Тюльпаны замерцала, меняясь. Темная кожа сделалась еще темнее, а нос увеличился, как и все тело. Вместо седых волос появился шитый цилиндр, увешанный зубами койотов. И больше не было никакого платья – только расстегнутая до живота рубаха, костяное ожерелье, аккуратная бородка и блестящие хитрые глаза. Рафаэль улыбался, опираясь на свою трость, вернувшую себе первозданный вид вместе со своим хозяином – теперь вместо набалдашника на ней красовался знакомый женский череп.

– Браво, – громко объявил он, пока Тюльпана, фыркая, слезала с прилавка, поправляя всклоченные волосы. – У тебя глаз-алмаз, девочка. Вылитая мать! Как она поживает, кстати?

– Рафаэль, – процедила я, пропустив его светскую болтовню мимо ушей. Глаза застелила красная пелена. – Я всегда знала, что ты трус, но прикидываться невинной старушкой – это слишком даже для тебя!

– Я просто не хотел, чтобы вы устроили драку и разгромили мой магазин, – вздохнул он, тоскливым взглядом окидывая гри-гри, сметенные с прилавка. – Так что не могу сказать, что рад видеть вас, но… Я удивлен: вы обе живы! Очевидно, слухи о Ферн правдивы, и она действительно канула в небытие. Позволь полюбопытствовать, раз представилась возможность: что именно вы с ней сделали?