Обожжённая душа

– Никрас и ты, Ждан, за нами, остальные, тут ждите, – скомандовал Вяшеслав, поспевая за княжичем следом.

Прорываясь через кусты, бежали в сторону, откуда доселе доносились звуки. Лес расступился, и перед ними открылась заснеженная прогалина, в серёдке которой замерла в сугробе беззащитная девичья фигурка. Девка пыталась отбиться от двух матёрых волков, что были едва ли не в половину её роста. Вяшеслав утробно гаркнул, пытаясь тем самым отпугнуть зверьё, но без толку, растравленные волки, почуявшие горячую кровь, добычу свою не оставят, и пока мужи бежали, девушку кутыряли в снегу, как тряпичную куклу, чудилось иной раз, что разорвали, и верно только толстый кожух спасал от острых клыков. По крайней мере, хотелось верить в то. Девка пыталась подняться, но тут же волки яростно, с голодным рычанием дёргали её за полу, норовили допрыгнуть до шеи, перегрызть ярёмные жилы, но она не будь дурой закрывала лицо локтями. Пребран метнулся вперёд, Вяшеслав и Ждан обогнули с двух сторон.

Молниеносная хватка, удар в брюхо, следующий в шею, волк взвизгнул, извергая из пасти кровь, извернулся, взбрыкнул и обмяк, другой, напуганный, шарахнулся в сторону, блеснуло лезвие серебром в руках Вяшеслава, и зверь тут же был прибит к снегу. Княжич, отерев лезвия о кожух, бросился к девчонке, которая без движения лежала в снегу, в стороне валялась лисья шапка, волосы растрепались по снегу. Рухнув на колени, Пребран коснулся шеи пальцами, ощущая дрожь руды в вене. Развернув девицу, княжич выругался, лицо девушки было вымазано в крови, и руки тоже. Он осмотрел её, ощупывая запястья, шею вновь и вновь, но нигде не нашлось глубоких разодранных ран, и шея была цела. Она всхлипнула, разлепив ресницы, и было дёрнулась.