Повелитель вещей

Анна покорно удалилась – чтобы немедленно переговорить с сыном: выспросить, о чем это они с бабушкой беседовали, и понять причину, по какой мамочка, неся эту околесицу, не каркала, а источала беззубую радость.

Но наткнулась на запертую дверь. Оттуда, из-за двери, доносилась беспорядочная стрельба и ис-тошные крики: Слева, слева обходит! Гад, фашистская морда!

Стоило Анне рассердиться: «Я страдаю, мучаюсь, а ему хоть бы что», – как чей-то молодой голос выкрикнул: За Родину, за Сталина! – и все накрыло взрывом такой нечеловеческой силы, что Ан-на непроизвольно съежилась: словно там, за дверью, не дурацкая игра в танчики («Нет бы делом заняться, нашел себе забаву, играет…») – а живые мальчики-солдаты, идущие в последнюю в их короткой жизни атаку…

Чашка крепкого кофе, которую Анна, повертев в руке пустой пузырек, назначила себе взамен пустырника, убедила ее, что с серьезным разговором успеется, поговорить можно и вечером – в том числе и о деньгах.

Мысли, подогретые ароматным кофе, свернули в другую сторону, где маячил силуэт Тонечки, материной родной сестры, о которой та последние лет сорок не упоминала, что есть сестра, что нету, – но вспомнила именно сегодня, когда Анна, обратившись к заместительнице с личной просьбой, сослалась на юбилей тети Тони. Не она ли сама своими неосторожными словами вызвала родную тетку из небытия?