Повелитель вещей

Если бы не страх ввергнуть мамочку в новый приступ безумия, Анна, быть может, и воспользовалась бы этим совпадением, чтобы выведать, что их все-таки рассорило, – но, представив, как та, хлопая поломанными крыльями, будет винить сестру в черной неблагодарности или, того хуже, жалко оправдываться, шваркнула пустой кофейной чашкой о раковину. Надела пуховик. И вышла на лестничную площадку – с таким решительным и непреклонным видом, будто уходит навсегда.

Пока она стояла, дожидаясь лифта (красный воспаленный глазок все горел и горел), дверь квартиры напротив приоткрылась – из-за двери высунулась голова их соседки, матери троих детей и невесть скольких внуков и внучек, – за прибавлениями их горластого, наезжавшего по праздникам семейства Анна не успевала следить. Лет пять назад, женив последнего сына, Галина, всю жизнь по-крестьянски жилистая, начала пухнуть (мамочка говорила – от безделья, да та и сама не скрывала, гордилась, что сидит сложа руки: чего мне, дескать, не сидеть, слава богу, не на пенсию живу, сыновья обеспечивают), пока не расплылась окончательно. С этих пор она повадилась ходить по соседям – то за солью, то за спичками; а сама так и шарит глазами, любопытничает. Соль и спички Анна давала – наперед зная, что мамочка будет на нее злиться и обзывать рохлей, которая приваживает нахалку и сплетницу, вместо того чтобы гнать поганой метлой. И хотя Анна не хуже мамочкиного понимает, что соседка – та еще сорока, разносит по дому сплетни, ей, воспитанному человеку, трудно переступить через себя.