Остров пропавших деревьев

«Особенно наша Ficus carica. Если бы только знала, насколько она особенная», – хотел добавить Костас, но осекся.

Ада вгляделась в лицо отца в мерцающем свете садовых фонарей. За последние месяцы он заметно сдал. Под глазами залегли тени, бледные полумесяцы. Боль оставила свой отпечаток на его лице, добавив острых углов и впадин. Отвернувшись, Ада спросила:

– Почему ты всегда разговариваешь с фиговым деревом?

– Разве?

– Да, постоянно. Я и раньше слышала. Зачем ты это делаешь?

– Ну она хороший слушатель.

– Ой, да ладно тебе, папа! Я серьезно. Неужели ты не понимаешь, что все это ненормально? А вдруг тебя кто-нибудь услышит? Они наверняка решат, что ты с приветом.

Костас улыбнулся. И подумал, что именно в этом и состоит разница между младшим и старшим поколением. Чем старше ты становишься, тем меньше тебя волнует мнение окружающих, и именно так ты обретаешь свободу.

– Не волнуйся, милая Ада. Я не разговариваю с деревьями, если рядом кто-то есть.

– Да, но все-таки… рано или поздно тебя могут застукать. – Ада разбросала по траншее пригоршню сухих листьев. – Прости, но что мы вообще здесь делаем? Соседи подумают, что мы закапываем труп. И вызовут полицию! – (Костас потупился, его улыбка стала менее уверенной.) – Честно, папа, не хочется задевать твои чувства, но от твоего фигового дерева у меня мурашки по коже. В нем есть нечто ненормальное. Иногда мне кажется, будто оно… она… нас слушает. Шпионит за нами. Форменный бред, конечно, хотя это именно то, что я чувствую. Разве такое возможно? Разве деревья способны слышать, о чем мы говорим?