Один день ясного неба

Он обернулся, чтобы возразить, но брата уже и след простыл; до его слуха донесся только его удалявшийся смех из коридора.

А на следующее утро, когда у Му кончились помидоры, Завьер удивил их обоих, взяв нож и выйдя за дверь в сад – впервые за семь месяцев. Пройдя к грядкам помидоров, он почувствовал, как затрепетала на солнце кожа, и когда стал любоваться зеленевшей свежей листвой в саду и у него захватило дух, он почувствовал прилив восторга, точно с него сняли старую пожухлую шкуру. Он погладил ствол миндального дерева. Вспомнил, как Му высушивала миндальные лодочки, угощая ими потом цыплят во дворе и детишек, слоняющихся после школы по пляжу. И как намазывала ногти Чсе горьким соком алоэ, чтобы та их не грызла.

Му была одной из многих, кто поддерживал его все эти долгие месяцы скорби.

Когда он вернулся в кухню и Му взяла у него из рук теплые плоды, ее глаза были полны слез.

– Пора, – сказала она. – Не теряй времени. Иди на этот проклятый пляж.

Он еле шел к розовому песку: ему словно связали лодыжки, сердце отчаянно билось, на лбу выступила испарина. Его хватило минут на двадцать: яркое солнце нещадно жарило тыльную сторону ладоней. Он с изумлением брел по паутине моря, которое почти забыл, как вдруг мимо прошел человек с рулоном сверкающей крашеной ткани. Этот цвет сразу напомнил Завьеру любимое платье Найи, и ему пришлось присесть на мелководье, чтобы перевести дух от волнения.