Жена палача

Дорогу размыло, и я боялась, что колеса повозки съедут с обочины, но пока мне везло. За городом гроза казалась еще страшнее, чем в городе. При каждой вспышке молнии сердце у меня ёкало, а когда грохотал гром, я невольно втягивала голову в плечи. Дождь хлестал меня по лицу – холодный, порывистый, как будто отвешивал пощечины, одну за другой.

Я в очередной раз убрала с лица мокрые пряди, и при вспышке молнии увидела рябиновый холм. Несмотря на бурю, рябины не потеряли листвы. И в темноте казались пушистой шкурой затаившегося чудовища.

В одном из окон дома палача горел свет, и это придало мне сил. Подхлестнув коня, я направила его по склону, но в это время по дороге навстречу нам хлынул поток воды и грязи, коляску повело в сторону, она едва не опрокинулась, опасно накренившись, и… застряла намертво!..

Напрасно я подстегивала коня, напрасно пыталась толкать коляску – она не сдвинулась и на полшага. Я видела, что рысак раскрывает рот, но не слышала ржанья – так дико вокруг ревело и грохотало. Я поскользнулась и упала, утопив руки в грязи по локоть. Впору было заплакать от досады и страха, но плакать было некогда. Подвернув подол платья и заткнув его за пояс, я побежала по дороге, бросив коня и коляску фьера Сморрета на произвол судьбы.