Сиротки

За день, проведенный на прощальной церемонии, герцог Рейнар устал от плача. На середине одного из ритуалов, когда усопшему повязывали на ноги и на руки цветные ленты, он даже подумывал приказать особо усердным плакальщицам хоть немного помолчать. Но вряд ли его величеству понравилась бы такая идея, а Рейнару меньше всего сейчас хотелось приумножать его печаль.

Король выглядел неважно: всего за неделю с тех пор, как принесли роковые вести, неожиданные, как гром в зимнюю ночь, он чудовищно похудел и осунулся. Яркие янтарные глаза потухли, в длинных, по плечи, темных волосах засеребрилось еще больше седины. Никто этого, конечно, не знал: король был одет, как и полагается, в черную мантию поверх церемониального доспеха, корона красовалась поверх накинутого на голову капюшона, – но Рейнару довелось мельком увидеть его до похорон.

Редрих Первый из рода государей Хасгута не горевал так сильно ни в самые черные дни войны с Аллурией, ни в дни, когда в полях Бракадии свирепствовал проклятый Ян Хроуст со своими головорезами. Но в те времена оставалась хотя бы надежда. А сейчас воплощавший ее человек лежал мертвый на каменном алтаре…