Перевоспитать охламона

Барин постарался выдохнуть, предпочитая не думать о том, насколько счастливой сейчас выглядела пигалица.

– Василий Павлович! – словно из тумана выволок его голос пигалицы, радостный, счастливый, задорный, – А у нас тут вот…

Васька предпочел не слушать что у них там «вот», а только рявкнул во всю глотку так, что затряслась посуда за баром у Сашки.

– Генеральная уборка! Чтобы через час весь зал блестел, как у кота яйца! И посуду посчитайте!

Дверь директорского кабинета громыхнула так, что едва не слетела с петель. Девчонка в недоумении посмотрела вслед стремительно исчезнувшему парню, перевела взгляд на Владимира.

– Не обращай внимания, Грунька, – хитро прищурился Вовчик, – Генеральная уборка – не страшно. Парни за полчаса все сделают. А посуду вчера считали.

– Да я и не боюсь, – пожала плечом Груня, все еще прижимая к груди подаренную книжку, – Просто нельзя вот так без причины кричать на людей. В конце концов, мы не рабы и не крепостные!

Владимир, зная Барина не первый год, сложил два и два: появление Груни, необъяснимые вспышки гнева и попытки урезать суточное потребление никотина, мордобой клиентских рож, рискнувших бросить пошлые намеки в адрес пигалицы, и получил вполне очевидную картинку.