Единственная для зверя
Красивая. Глаза большие, спутанные волосы теплого цвета, разбросанные по плечам, сама – малышка. Медведем я бы мог ее спрятать у себя на пузе в лапах, и не нашел бы никто. Я фыркнул при этой мысли, а она снова взвыла и зацарапалась в двери. Короткая футболка при этом задралась до задницы, открывая будоражащий вид на крепкие ягодицы в коротких трусах-шортах.
Взирая на ее тщетные попытки достучаться до совести охранников – или кто это был? – я начинал понимать, зачем ее мне притащили. А в памяти всплывали прежние попытки…
Мучительными вспышками перед мысленным взором заскакали ни черта не радостные картинки – кровь на полу, бездыханное тело… в том углу, возле подстилки… и еще тут, у прутьев… Мой зверь терзал здесь невинных жертв, преподносимых ему… ради эксперимента?
Я не сразу заметил, что с каждым вздохом мне нужно все меньше воздуха, что угол зрения стал выше, ступни обожгло холодом, а от злости пальцы сжались в кулаки. Глаза видели теперь совсем по-другому, но слух и обоняние остались прежними, а, что еще хуже, реакции на девушку – тоже. Ее тяжелое рваное дыхание дергало нервы, осознание ужаса всей ситуации ни черта не способствовало собственному спокойствию, потому что я был единственным, кто мог нас вытащить… И я ее хотел едва ли не больше, чем свободы.